Я называю этот день «Черной пятницей», но не из-за скидок в магазинах. В пятницу, 13 мая 2016 года, на стоянке, где я остановился, чтобы перевезти свою машину, я почувствовал, что мне как будто сильно ударили в висок. У меня разболелась голова, но я вернулся на свое рабочее место, едва шаркая ногами. Врачи скорой помощи списали это на давление, поставили несуществующий диагноз вегето-сосудистая дистония, сделали укол и отпустили домой.
Следующие четыре дня я ходил с адской головной болью, как будто на мне была чугунная шапка. Я водил машину, был на чемпионате мира по хоккею — занимал руководящую должность в IT-компании, «выгуливал» клиентов, пил с ними пиво. Я даже загорела в солярии. Инсульта я не почувствовал.
На четвертый день я помчался в больницу на МРТ, потому что головные боли усиливались. МРТ была скандалом, никто из врачей не мог понять, зачем она мне нужна. Сканирование показало кровоизлияние в мозг длиной шесть сантиметров. Раздались крики, паника: «Ее надо госпитализировать!» Но я отказался и пошел домой. Моя мама осталась дома, у нее был рак. Я не хотел исчезать без предупреждения и предупреждать ее. Кроме того, когда скорая помощь доставляет вас в экстренном порядке, вы никогда не знаете, в какой больнице вы окажетесь.
Дома я сделала вид, что со мной все в порядке, привела себя в порядок, надела итальянское белье из одного комплекта (потом думала, как буду выглядеть на столе), позвонила близким друзьям: «У меня инсульт, но не большой сделка. Отвезите меня тихо в больницу».
Когда мы приехали в больницу, я сказал: «Положите меня, у меня инсульт. Они говорят: «Мисс, что за инсульт?» Не шутите, у нас тут серьезные пациенты.
Начала показывать МРТ и сразу услышала: «Срочно интенсивную терапию!»
«Меня могло прибить в любой момент»
Две недели провел в реанимации: сняли острое состояние. Потом консилиум врачей решил, когда делать трепанацию, и решил не сразу. После выписки захотелось найти врача, который придет мне в голову и уберет все лишнее (мальформацию сосудов с остатками кровоизлияния – прим. ред.). Я нашел своего «Доктора Хауса» — так я его называю. Его зовут Павел Красношлык. Я поехал к нему в Питер в больницу. Алмазов.
Меня могут убить в любой момент. Врачи из Фонда ОРБИ сейчас говорят: «Юная леди, вас должно было сразу парализовать. Как это возможно, что я четыре дня стоял на ногах перед реанимацией, хотя у среднего пациента всего 4,5 часа. спасти, врачи не могли Некоторые сказали: «Чудо». Мое объяснение было: «У Бога были другие планы на меня, и я оправдываю их».
Когда я очнулся после операции, я мог говорить, но немного вяло, как будто с грибком во рту. Я шел по стене, поддерживая руку. Я осознавала шрам 25 см, в этом месте выпадали волосы (через год все волосы были одинаковой длины и шрама уже не было видно), я была одета в платок. Теперь я люблю свою вмятину на виске: она говорит, мне повезло — я остался жив. Несмотря на то, что меня не парализовало, как принято считать, я выздоравливала 10 месяцев: принимала лекарства, заново училась ходить без поддержки и четко говорить, ждала, когда заживут волосы и кожа головы.
«Делай карьеру в IT и смело уходи в кино»
До гемора я 12 лет работал в IT, был менеджером, все делал сам, ездил на синей БМВ, носил лабутены. Вы должны много работать, мы живем в большом городе, вы должны быть эффективными и адаптироваться к условиям, если хотите иметь определенные очки. В моей личной жизни с мужчиной случилась драма. У меня было одно, и это было: нервы, усталость, большая нагрузка, интенсивные занятия спортом по вечерам — за это нужно платить. Теперь отдыхай и спи.
Мой бывший парень говорил, что нужно делать то, что тебе нравится, а не работать только для того, чтобы добиться успеха. Он считал, что после инсульта самое время подумать о себе и изменить свою жизнь. По его мнению, я должна была стать стилистом: «У тебя есть талант, и ты можешь это сделать. Моя первая реакция была неправильной: «Каково это, бросить работу, я имею в виду?» Я столько всего добилась, мне 31 год, у меня есть план сильной и независимой женщины для безопасной жизни, и теперь я должна уйти из коллектива, забыть слова PRI и BRI (интерфейсы для цифровых сетей, передающих информацию по телефонным проводам — прим. ред.) А нейросети, начинать с нуля там, где мне не рады?».
В конце концов, однако, я решил, что что-то должно измениться. Перед операцией ездил в Сочи на «Кинотавр», встречался со звездами и шутил в Instagram: «Сделай карьеру в IT и иди в кино». Через шесть месяцев после инсульта я уволился с работы.
Он немного посветлел, стал выходить к актрисам и знаменитостям, стучать во все двери. Из десяти писем мне два ответили точно: «Хорошо, попробуем. Через четыре месяца после трепанации я нашла [режиссера] Валерию Гею Германику на кинофестивале, подошла к ней и сказала: «Здравствуйте. Я начинающий стилист. Если бы вы разрешили мне работать с вами, было бы весело». Она взяла мой номер, позвонила мне на следующий день и наняла меня стилистом, а через месяц позвала работать в кино. Мир начал говорить: «Раз Валерия вас наняла, значит, вы талантливая девушка, она права». Потом я нашла себя в мире моды (в январе 2017 года Юлия Снигирь была включена в «Образ дня»). «колонка в Tatler на фото Гузиала. ), со мной начали работать дизайнеры, до инсульта я прошла курсы стайлинга, но весь мой опыт — работа с известными людьми.
Через девять месяцев после инсульта я поделилась тем, что со мной произошло, в Instagram, и это было освобождением от [изображения] «Я сильная и независимая женщина, я справлюсь». Впервые я признался, что хочу быть слабым, мне просто нужно подышать воздухом, я не справляюсь в жизни, я заболел и теперь у меня новый путь.
«Надо было никуда не бежать, а замедлиться и получать удовольствие»
В Instagram я получаю много писем от девушек, перенесших инсульт. Раньше я читал эти электронные письма, но теперь я перестал, но их определенно больше четырехсот. «Мне 24 года. Я рассталась со своим парнем, разозлилась, и у меня случился инсульт». Я думаю, вы должны хотя бы начать прислушиваться к себе, если ваше тело подает вам сигналы. Я хочу, чтобы у меня не было этой проблемы. Очень страшно осознавать, что ты идешь куда-то не так после инсульта. Мне просто повезло, правда. Я знаю много историй девушек после инсульта в возрасте 24, 27, 28, 30 (пока) лет, не способных восстановиться.
Я имею в виду, что мое тело тоже сигнализировало, у меня было много головных болей перед инсультом. Раньше я ходил к одному врачу, другому, но слышал ответ: «Все нормально». Даже тогда я не должен был никуда бежать, просто притормози и получай удовольствие. Сейчас я сильно замедляюсь, живу моментом и наслаждаюсь им, даже если у меня дырка в голове — ничего страшного. Лишнее убрано.
