Я узнал, что у меня ВИЧ, в 2011 году, когда я пошел на медицинское обследование.
Меня заразил парень, с которым я встречалась в 2009 году. Он знал о своем диагнозе, но не сказал мне и настоял на сексе без презерватива. Мне было трудно принять свой диагноз, потому что ВИЧ сильно ассоциировался у меня с проститутками и наркоманами, а я не являюсь ни тем, ни другим.
Мне казалось, что моя жизнь закончилась. Я был в ужасе: я думал, что если у меня ВИЧ, то у меня СПИД, а СПИД — это смерть. Я не хотел умирать в 23 года. Я решил поискать в Интернете информацию о ВИЧ. К сожалению, первое, на что я наткнулась, это группа под названием «ВИЧ, СПИД — величайшая мистификация 20 века». Я читал записи группы с энтузиазмом, и это, казалось, дало мне второе дыхание. Группа написала, что лекарства от ВИЧ — ужасный яд, и их никогда нельзя принимать.
Семь лет я был ВИЧ-диссидентом: не регистрировался, не тестировался, распространял диссидентские идеи, общался с единомышленниками в сети. Некоторые из них исчезли из соцсетей, на страницах других я видела некрологи от погибших родственников. Меня это очень испугало, но признать правду было настолько ужасно, что я продолжала все отрицать. У меня был друг-диссидент, который передумал и пытался меня образумить, но я просто удалил его из друзей и не выходил на связь несколько лет.
Правительство тратит свой бюджет на то, чтобы запускать в небо воздушные шары и производить футболки с надписями о верности и морали, а это не защищает от ВИЧ.
Шло время, и я видел в своей жизни все больше и больше людей, мало чем отличавшихся от воли Божьей, которые годами находились на терапии. Я увидел, что наркотики не имеют тех негативных последствий, о которых говорили диссиденты. Я медленно выбрался из кокона отрицания и присоединился к ВИЧ-группе в моем городе. Мне снова пришлось принять свой диагноз. Я много плакала, мне было грустно, но самое главное теперь я знала, что ВИЧ не смертелен, если вовремя начать лечение. Я живу с ВИЧ уже 9 лет, и мои анализы очень хорошие.
Диссиденты делятся на две категории: упрямые, которые готовы умереть за идею (и в конечном итоге умирают), и нерешительные, с которыми еще можно поговорить. Я пытался рассуждать с тремя знакомыми диссидентами, но никто из них меня не слушал.
Я считаю, что с ВИЧ-диссидентами нужно бороться. Ладно, если бы они были одинокими сумасшедшими, но они рожают детей, не начинают терапию, не передают ее своим детям, а в итоге заражают их. Могло бы помочь массовое обучение людей, как с ВИЧ, так и без диагноза. ВИЧ может затронуть любого, а не только тех, кто находится на обочине общества. Нам нужно разъяснить, что если ВИЧ-положительный человек проходит лечение, он не может никого заразить. Нам нужно сделать качественные лекарства с минимальными побочными эффектами доступными для всех. И, конечно же, все диссидентские группы должны быть закрыты, потому что они фактически призывают к самоубийству. Но на данный момент наше правительство тратит бюджет на запуск воздушных шаров в небо и производство футболок с лозунгами о верности и морали — а это никакая не защита от ВИЧ.
«Они запугивают осложнениями от прививок, а про сами болезни молчат»
Валентина, 34 года
Еще до беременности я увидела в Интернете записи Галины Червонской, одной из активных сторонниц антипрививочного движения. Я часто видел ее по телевизору, поэтому не думал сомневаться в ее словах. Я смотрел много передач с ней. И один из моих друзей тоже симпатизировал Червенской. Все это привело меня к отказу от туберкулезной БЦЖ в роддоме, когда я родила дочь.
Потом я узнал, что у Червонской нет медицинского образования. Я начала читать о вакцинах и болезнях, от которых они прививают, и ужаснулась, что мой ребенок никак не защищен от них. Да, есть осложнения, но болезни еще страшнее. Мне очень жаль, что я слушала Червинскую, и я виню в этом себя. Он умеет запугать осложнениями после прививок, но не говорит об осложнениях болезни.
Прививаемся только с 1 года (начиная с БЦЖ). Если я решу завести второго ребенка, то все прививки буду делать по графику. Антипрививочники говорят, что лучшая иммунизация та, которую не делают. В настоящее время я считаю, что тот, который вводится вовремя: риск осложнений ниже и эффективность лучше. В одной группе я пытался изменить мнение противников вакцинации. Но это не поможет, они как одержимые сектанты.
Справедливости ради, пришлось столкнуться и с халатностью врачей. При третьей прививке от гепатита В ребенку сделали прививку неаккуратно, ее сделали одновременно с Пентаксимом, а по инструкции надо сделать через три недели. Педиатр сделал это, чтобы нам «много раз не ходить». Сейчас возьмем анализ крови на антитела из вены и решим, нужна малышу еще одна прививка или нет.
«Я поверила в ВИЧ после смерти моего друга»
Джон, 31 год
Три года назад я познакомилась с молодым человеком. Когда я впервые встретил его, я подумал, что он болен. Как-то быстро он стал заявлять о своих серьезных намерениях: свадьба, дети и вообще далеко идущие планы на будущее. Я не думал, что его спонтанность была серьезной, но мы поддерживали связь. Он был одержим: он хотел, чтобы я влюбилась в него. Мы дружили полтора года, и я постепенно к нему привыкала. Именно тогда у него хватило смелости сказать мне, что он ВИЧ-инфицирован. О диагнозе он знал давно и признался на стадии СПИДа, когда скрыть это было невозможно.
Меня разрывала боль и жалость к нему. Я никогда так сильно не плакал. Я ничего не знал о ВИЧ, но сразу решил никому не говорить о его диагнозе. Конечно, мы могли расстаться сразу, но я не понимаю, как можно отворачиваться от кого-то только потому, что он болен. Он очень удивился, что я не сбежала и не поменяла номер, как он предложил.
Я была здорова, но прошла все этапы, которые проходят люди, когда узнают о своем положительном статусе: от страха до полного неведения, до непонимания, почему для меня это проблема, до отрицания. Я вспомнил, что видел интервью некой Ирины Сазоновой (один из лидеров диссидентского движения в России — прим. ред.) о том, что ВИЧ не существует. Я начал искать информацию в Интернете. Наткнулась на обычный сайт для людей, живущих с ВИЧ, но, к сожалению, увидела в обсуждениях ссылку на группу ВИЧ-диссидентов и погрузилась в чтение на три месяца. Я рассказал своему другу, что я изучаю. Он не считал ВИЧ мифом, но и не изменил моего мнения. На самом деле он так и не начал терапию, хотя знал о своем состоянии как минимум четыре года. Я не мог этого понять: он не был дураком, у него были друзья с ВИЧ, и у него было много возможностей прочитать советы о том, как жить с диагнозом. Это я, идиот, считал, что ВИЧ — выдумка, глобальный заговор, препарат для обогащения фармкомпаний, а он так не думал, но лечиться не бросил. С каждым днем становилось все хуже. Я попал в беду: читал отрицательную чушь (тогда это не казалось чушью), но все равно записался на прием к инфекционисту. Мы вместе ходили к врачу: я молчала, он отвечал на вопросы. Мой друг отрицательно ответил на прямой вопрос о его ВИЧ-статусе. Посещения обычных врачей не помогали. Все, видя состояние моего друга, сразу же направляли его на тестирование на ВИЧ. Однажды я отвел его в кожную клинику, а он просто встал и ушел. Направление в инфекционную больницу я порвал в клочья.
Трудно вести диалог с ВИЧ-диссидентами. Недавно хотел одной женщине донести, что ее обманули, но впал в истерику и выругался
Я стала замечать его рассеянность, проблемы с памятью. Я не понимал, что происходит — а инфекция уже была в его центральной нервной системе. У моего друга было много симптомов СПИДа: огромные лимфатические узлы, кандидоз, лихорадка. Однако, даже попав в больницу, он сбежал оттуда. Опять же, он не думал, что ВИЧ — это выдумка, меня обманывали. Либо он боялся врачей, либо не осознавал серьезности своего положения. К сожалению, все закончилось так же, как ВИЧ-положительный человек, который не получает лечения. Он умер. Прошло всего пять месяцев после признания болезни. Я ошибался, думая, что в его распоряжении еще много времени.
ВИЧ-диссиденты постоянно пишут, что терапия убивает. Меня наполняет гнев каждый раз, когда я вижу, как эти вредители отговаривают людей от лечения и тестирования. Очень легко ввести в заблуждение напуганного человека, не обладающего необходимыми знаниями. Заманчиво полагать, что в крови нет смертельного вируса и все выдумано. Жаль, что наше законодательство не предусматривает ответственности за ВИЧ для инакомыслящих. Я не понимаю людей, которые похоронили своих близких, видели их муки и течение болезни, и при этом утверждают, что ВИЧ не существует.
«ВКонтакте есть сообщество «ВИЧ/СПИД-диссиденты и их дети». Его администраторы и модераторы делают очень полезную работу: им удалось изменить многие мнения, а главное, раскрыть суть диссидентов. К сожалению, мне это удалось. не слушайте их тогда я пытаюсь объяснить другим диссидентам что они не правы, но я только убедила нескольких людей рассказав им свою историю трудно вести диалог с ВИЧ диссидентами Недавно я хотела просветить одну женщину что она была не права, но у нее случилась истерика и она ругалась.Также она делала сканы моих сообщений, жаловалась на таких же как она и я была срочно занесена в черный список всеми диссидентскими группами.
«Антипрививочники сеют смуту среди молодых мам»
Дарья, 32 года
Раньше я был против прививок. Сейчас существует масса историй о печальных последствиях вакцинации, в том числе и о смертельных исходах. Телевидение открыто говорит об этом, и это действительно напугало меня.
Мой сын болел тяжелым атопическим дерматитом от месяца до года, поэтому мы получили справку о прививках от аллерголога. Но участковый педиатр ее не остановил, настоял на вакцинации. Мы ходили в детский сад без прививок и я всегда боялась, что малыш чем-то заразится. После окончания медицинского отстранения я писала свои отказы до тех пор, пока кожа малыша не пришла в норму. Тогда-то я и решил, что болезни страшнее прививок, мы провели исследования и стали осторожно прививать ребенка однокомпонентными вакцинами. К счастью, ни на одно из них не было реакции, и все обошлось. Моему сыну тогда было два с половиной года. До этого возраста у него была одна прививка БЦЖ от туберкулеза, сделанная в родильном доме.
Я считаю антипрививочное движение путаницей для молодых мам, которые ничего не знают и не понимают в прививках. Я не считаю себя антипрививочником в прошлом, хотя был во многих группах и читал статьи. Так уж получилось, что прививки не были запланированы, чему я отчасти рада: успела узнать обо всех аспектах вакцинации.
